Вот это место в Книге памяти.

И вот этот бланк, дошедший до нас ради восстановления истины из того далекого и страшного времени.

Значит, Мария прошла эту «мясорубку» - Курскую дугу (5 июля – 23 августа 1943 года), а смерть настигла ее в другой, по мнению некоторых историков, самой масштабной и кровопролитной операции ВОВ – битве за Днепр. Значит, она отвоевала первый этап этой битвы по захвату левобережной Украины и пережила кошмар форсирования Днепра, потому что с. Медвин находится на его правом берегу и именно это место значится как плацдарм, который должны были захватить наши войска в первые дни операции за правобережье.
Откуда же тогда это взялось? «Погибла на Курской дуге».

Может быть, последние письма с фронта от Мани были именно из-под Курска? Хоть и говорят, что бойцам не разрешалось сообщать, в какой местности они находятся, но Аня в Москве получала от сестры письма, в которых та восторгалась курскими соловьями. Об этом сказала Валя, ее мама не один раз вспоминала эти письма про курских соловьев.

О том, как они вместе воевали на Курской дуге, сестрам Мавре и Анне рассказывала боевая Манина подруга Клава. Клавдия Ивановна Трусова (в замужестве) – учитель начальных классов в чулымской средней школе № 7. В 1960 году я пошла учиться в 1-й класс «а». В это время параллельный 1-й класс «б» вела Клавдия Ивановна. Четыре года «а» и «б» тесно контактировали на совместных уроках, при подготовке к утренникам и т.д. Я ее хорошо помню.

На совмещенных уроках и подготовках наша Александра Петровна, в основном, молчала, а энергичная и задорная Клавдия Ивановна справлялась с двумя классами. Однажды на собрании она сказала маме и тете Нюре, что воевала в одном полку с их сестрой, и было это на Курской дуге. Делилась с ними какими-то своими воспоминаниями. Жалко, что мои интересы тогда были далеки от этого. И, даже когда я узнала о таком совпадении, а узнала гораздо позже начальной школы, так и не расспросила маму, о чем же рассказывала Клавдия Ивановна.

Все это вместе может и отложило со временем в памяти родных версию о гибели Мани на Курской дуге. К тому же Курская битва закончилась 23 августа, а битва за Днепр, буквально без передышки началось 26 августа 1943 года. Вряд ли кто из родственников хорошо представлял себе географию расположения и Курска, и Днепра (тем более, что расположены они близко друг к другу), да еще отслеживал названия битв и операций. А «Курская битва» на слуху у всех. Но, загадка все-таки остается – ведь было же и письмо, и зарисовка места захоронения.

Известный факт, относящийся к «правде о войне»: многие девушки, добровольно или по призыву попавшие на войну и оказавшиеся в пекле боевых действий, любым способом мечтали вернуться назад домой. Но причин для возвращения могло быть только две: инвалидность или беременность. Другие способы считались дезертирством. Может быть и не «многие», я не знаю статистики возвращения с фронта по случаю беременности ради возвращения, но явление такое во время войны имело место. Преклоняюсь перед теми девушками, которым хватило мужества не сломаться, наверное, их было большинство. Вечная память погибшим и огромное уважение живым. Но и ни в коем случае не осуждаю тех, которые использовали возможность забеременеть, ради спасения. Ведь все-таки это противоестественно – девушки на войне. Не должны они находиться там, где, по словам бойца-мужчины, «если не убьют и не ранят, то через месяц попадёшь в сумасшедший дом».

Мария не стала прибегать к такому спасительному приему. У нее была другая цель – она пошла на фронт ради любви и осталась ей верна. В одном из рассказов Света высказала мысль:

«…наверное, в нашем роду есть ген преданной любви». Пожалуй, у Мани, наряду с другими активными генами, «ген преданной любви» проявился особенно ярко. Как это ни пафосно звучит, но ведь, действительно, ради любви она пошла на смерть. Мария осталась со своим любимым воевать дальше, хотя, наверное, нервы сдавали. И от вида уезжающих в тыл подруг, и от продолжающейся изо дня в день жестокой бойни (ведь она воевала «на передовой»), которой не видно было конца. Это нестандартное поведение накануне гибели, почти что истерика – может реакция неокрепшего, еще не совсем взрослого организма, доведенного до крайности невыносимыми физическими нагрузками, постоянными стрессами и неотвратимостью завтрашнего страшного дня.

И командир был прав, и «примета» работала – человек переутомленный, дошедший до нервного срыва, был просто не в состоянии на следующий день выиграть бой…